Воспоминания Олега Тарасова.
Осенью 1941 года командование Ленинградского фронта решило провести ряд десантных операций против блокировавших город войск противника. Одну из них спланировали восточнее Ленинграда, в районе поселка Невская Дубровка. Предполагалось, что высадившиеся на левом берегу Невы части закрепятся на плацдарме, затем двинутся на Мгу, соединятся с наступающей 54-й армией Волховского фронта и прорвут кольцо блокады.
В ночь на 20 сентября в намеченном месте реку форсировали подразделения 115-й стрелковой дивизии, 1-й стрелковой дивизии НКВД и 4-й отдельной бригады морской пехоты. Бойцов перевозили на катерах, рыбачьих лодках, плотах, технику — артиллерийские орудия, танки (сначала легкие Т-26 и БТ) — на понтонах. И все под плотным артиллерийским огнем, бомбами «люфтваффе». «Переправа находилась на фланге плацдарма и хорошо просматривалась и простреливалась противником на расстоянии 350—400 м,— вспоминал адмирал В. Ф. Трибуц, командовавший тогда Краснознаменным Балтийским флотом.— Потери в людях были очень большими...»
«Полтора месяца наша группа принимала участие в переправе людей, техники и танков,— писал инженер-полковник А. Н. Кузьмин.— Забыть этот фронтовой ад трудно»...
Десантники, сковав 5 дивизий противника, продержались на Невском пятачке до апреля 1942 года. А в сентябре операцию повторили. И вновь красноармейцы и моряки зацепились за занятый врагом берег, вновь заработали под огнем переправы. Достаточно сказать, что в иные дни над плацдармом и переправами повисало до 250 бомбардировщиков и 120 истребителей противника. К сожалению, встречный удар деблокирующих войск не вышел, и в начале 1943 года остатки десантников эвакуировали на правый берег.
Саперы доставляют на берег Невы переправочные средства. Фото 1941 года.
Так выглядел плацдарм, захваченный десантниками на левом берегу Невы. Слева — подбитый советский танк типа БТ.
Ежегодно сюда, на Невский пятачок, приезжают ветераны. Те, кто уцелел в боях на этом легендарном пятачке. Обходят старые, поросшие травой и кустарником окопы и блиндажи, вспоминают товарищей своих, оставшихся здесь в братских могилах, а чаще там, где были сражены...
Всего 2 км в длину, около 600 м в ширину — это и есть клочок ленинградской земли на левом берегу Невы. Обожженный взрывчаткой, пронизанный металлом, пропитанный кровью. Те, кто воевал здесь, говорят, что ничего страшнее, трагичнее не видели, что на плацдарме полегло более 100 тыс. воинов. По другим данным, вдвое больше. Точнее уже никто не скажет...
Но ветераны видят и другое. Свежие раскопы, полуистлевшие кости — это работа «черных следопытов» — искателей оружия, золота. Тайком, по ночам, они роются в земле, бесцеремонно выбрасывая останки солдат. И некому остановить варваров!
Потрясение, боль, стыд довелось испытать и нам, участникам экспедиции, работавшей у Невского пятачка. Здесь мы по-настоящему осознали значимость и необходимость работ нашего сосновоборского клуба аквалангистов «Катран», которые мы ведем в союзе с воронежским клубом «Риф» и другими объединениями подводных поисковиков.
Хорошие отношения сложились у нас и с экипажем кронштадтского водолазного катера, которым командует старший мичман В. Н. Чайкин. Мы вместе с военными моряками искали в Копорском заливе эсминцы «Гавриил», «Константин» и «Свобода», погибшие там в 1919 году, участвовали в советско-польской экспедиции в Выборгский залив и нашли броненосец «Гангут», работали в июле 1989 года под Одессой, обследуя суда, погибшие в годы войны. Тогда вместе с «рифовцами» задумали провести подводные изыскания у Невского пятачка.
В конце июля 1989 года на месте одной из переправ погрузились воронежец А. Бураков и опытный водолаз и минер В. Чайкин, рассчитывая найти затонувшую баржу. Течение снесло разведчиков,
и они увидели в мутной воде танк.
Аквалангисты и военные водолазы осматривают поднятый из Невы танк. Во флотской пилотке — орденоносец, старший мичман В. Чайкин, участник нескольких поисковых экспедиций. Фото автора.
Каким же образом он попал на дно? Первые отряды 115-й стрелковой дивизии форсировали реку в ночь на 20 сентября 1941 года, чтобы с захваченного плацдарма наступать на Мгу. Чтобы сломить сопротивление противника, требовались танки и артиллерия. До середины октября на плотах и небольших понтонах переправили несколько танков, тяжелые пошли на плацдарм позже, когда сюда доставили мощные понтоны и устроили ледовую переправу. «Наш» танк, видимо, погрузили на понтон в октябрьскую ночь в районе бывшего бумажного комбината, где пологий берег позволял выкатывать на причал боевую технику, но переправить его не удалось — слишком сильным был артиллерийский огонь противника.
И вот наши катера идут из Соснового Бора на Кронштадт, минуют Ленинград и через сутки оказываются у Невской Дубровки. Видим катер Чайкина и в 30 м от берега буек над затонувшим танком. До войны здесь были села Анненское, Арбузово, поселок Московская Дубровка. До войны...
Погружаюсь с руководителем экспедиции и председателем клуба «Катран» В. Большаковым. По тросу, закрепленному за гусеницу, спускаемся к танку, Володя включает фонарь, и его луч выхватывает ржавую броню, вздернутый ствол пулемета, открытый люк. Что там, в машине, документы, оружие, останки танкистов?
Танк двухбашенный. Под водой — при видимости от силы метр — трудно разобраться в конструкции, но вроде бы ясно — найден редкий образец бронетанковой техники. Мы дважды обходим танк. Как же поднять его?
Собрали «военный совет». По рукам ходит справочник «Танки», вот и прототип нашей находки — английский, фирмы «Виккерс», с 15-мм броней и двумя башнями с пулеметами. Под обозначением Т-26 его выпускали и у нас, в том числе на Обуховском заводе, ныне «Большевик». Всего произвели до 11 тыс. таких машин в 23 модификациях — своего рода рекорд, но в Музее бронетанковой техники нам сообщили, что ни одного Т-26 первой серии не сохранилось.
На месте гибели танка сильное течение, рядом оживленный фарватер, не балует нас и погода. Вести подводные работы в таких условиях и сложно, и опасно.
Мы задумали пристропить к танку четыре резиновых понтона подъемной силой по 5 т, продуть их и поднять сразу всю связку. Тут пригодился опыт «Рифа» — водолазы С. Логачев, А. Бураков, аквалангисты А. Мовчан и А. Швецов участвовали в подобных операциях. Но основную нагрузку взяли на себя военные водолазы — почти три часа трудились Д. Юрченко и П. Безворитный, а уж следом за ними пошли «катрановцы» С. Брагин, А. Фоменко, Г. Борисов, причем действовали вместе с «рифовцами» парами и тройками.
Пока одни трудились у танка, другие на нашем катере «Виктория» обследовали места переправ. Находили мины, саперные лопатки, обоймы, автоматные .диски. Вроде бы нащупали место, где в годы войны затонула тридцатьчетверка, но время и погода не позволили нам проверить эту версию.
Но вот наступили решающие часы. Поочередно продуваются понтоны, они приподнимаются над танком, еще немного, и подъемная сила в 20 т вырвет его из песчаного плена, но... сухо рванул воздух из кормового понтона, лопнули стропы, и Т-26 вновь опустился на дно. Пришлось начинать все заново.
Поисковики осматривают пулеметы ДТ, которыми был вооружен найденный танк.
Мы решили провести танк на понтонах по фарватеру к пологому берегу, подтянуть к урезу воды, а там прибегнуть к помощи тягача. Подходящее место было рядом — коса с удобным подъездом от шоссе, но в наши планы вмешалась река, сорвав с якорей связку понтонов и катера, их понесло, и тут к нам ринулся буксир-плотовод, подал трос и отвел флотилию к берегу. Спасибо!
Мы обратились к начальнику Павловского лесотарного цеха А. Курзановой и сразу получили трактор-трелевщик, который немного пододвинул танк к берегу, на большее не хватило мощности. Неожиданно подоспела помощь.
Водители ленинградского «Спецавтотранса» Ю. Васильев, О. Кочевой и Н. Сузи по пути в Ленинград остановились отдохнуть. Увидев наши мучения, они завели лебедку одного из своих мощных тягачей на танк и вытянули его. Так боевая машина, отправившаяся в бой с правого берега, завершила переправу спустя почти полвека.
Как ни хотелось осмотреть находку, пришлось уступить место специалистам группы разоружения О. Федорову и А. Евдошенко. Вычерпав из башен ил, они обнаружили в танке неразорвавшуюся мину, ящик с гранатами, полсотни пулеметных дисков. А потом мы несколько часов очищали Т-26.
Однажды кому-то показалось, что под наносами останки человека. Нет, при переправе людей в боевой машине не было. Судя по пробоине, вражеский снаряд попал в правую башню и разорвался внутри — мы видели искореженные осколками пулеметные диски, иссеченные личные вещи танкистов. На пробитом котелке прочитали вырезанное «Нарож.С.»...
Все ждали чего-то, способного пролить свет на события почти полувековой давности. Поэтому появление размокшего планшета сразу стало «находкой номер один», но вскрывать его без специальной обработки не рискнули, передали воронежцам, имевшим дело с документацией военных лет. Увы, как сообщили они потом, в нем были инструкции, конспекты по тактике — ни фамилий, ни номера танка.
Наконец пришел заказанный нами армейский тягач. Шел проливной дождь, крутой спуск от шоссе к урезу воды раскис, мощная машина то и дело буксовала. И вновь нас выручили те, кто живет у Невского пятачка. Начальник Кировского леспромхоза Н. Калугин прислал трелевочник и трейлер, руководители ПМО «Невская Дубровка» — автокран «Като», и в конце концов танк водрузили на трейлер и отправили в одну из воинских частей восстанавливать, чтобы потом передать в Музей обороны Ленинграда.
